Фронтовик Николай Кудрявцев побеждает и на аргентинском рыболовном фронте

Автор: Вячеслав Зиланов, почетный доктор МГТУ, профессор, заслуженный работник рыбного хозяйства России, почетный гражданин Мурманской области, экс-заместитель министра рыбного хозяйства СССР.

Указом Президента Российской Федерации В. В. Путина от 16 марта 2025 года № 28 объявлен Годом защитника Отечества и исторической памяти в ознаменование 80-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Отмечая эту дату, мы вспоминаем подвиги сотен тысяч тружеников рыбной отрасли, освобождавших Родину от фашизма и которые, вернувшись с Победой к мирной жизни, продолжали свой ратный подвиг уже на трудовом фронте – и с не меньшим успехом, чем на полях сражений.

Ярким примером такого служения Отечеству является фронтовик, первый заместитель министра рыбного хозяйства СССР Николай Павлович Кудрявцев. Мне по долгу службы выпала честь работать под его началом и участвовать в советской делегации, которую он возглавлял при установлении сотрудничества с Аргентиной в области рыболовства. О тех событиях – ниже, поскольку они дают представление не только о фронтовике и специалисте-рыбнике, но и о человеческом обаянии Николая Кудрявцева.

Переговоры в Буэнос-Айресе: задача максимум

В конце мая 1986 года делегация во главе с первым заместителем министра рыбного хозяйства СССР Николаем Павловичем Кудрявцевым вылетела из Москвы в Буэнос-Айрес для переговоров с аргентинской стороной по вопросам рыболовства. Перелет был долгим – почти сутки, с учетом остановки в Гаване и пересадки в Лиме. За это время в голове прокручивались все детали предстоящих переговоров: непростое решение о назначении главы делегации, выработка и согласование директив с Министерством иностранных дел и, главное, удастся ли их реализовать.

Задача стояла непростая:

· Максимум – склонить аргентинцев к заключению межправительственного соглашения о рыболовстве, которое позволило бы советскому крупнотоннажному флоту вести промысел в 200-мильной исключительной экономической зоне (ИЭЗ) Аргентинской Республики.

· Минимум – добиться благоприятного отношения к работе нашего флота за пределами ИЭЗ, а также разрешения на стоянку, снабжение и разгрузку в аргентинских портах.

Предыстория: почему переговоры были так важны

Еще в 1980 году, до введения Аргентиной 200-мильной ИЭЗ, было установлено сотрудничество на межведомственном уровне между Министерством рыбного хозяйства СССР и Государственным секретариатом сельского хозяйства, животноводства и рыболовства Министерства экономики Аргентины. Однако эта договоренность не получила широкого практического развития. А после расширения ИЭЗ до 200 миль потребовался совершенно новый подход к сотрудничеству – с учетом изменившихся реалий.

В то время ни одно государство, занимавшееся экспедиционным рыболовством, не имело с Аргентиной межправительственных соглашений в этой области. Прогнозы специалистов были неутешительными: сотрудники посольства СССР в Буэнос-Айресе, эксперты латиноамериканского отдела МИД СССР, да и многие знатоки аргентинского рыболовства скептически оценивали наши шансы.

«В лучшем случае, – убеждали они, – вашей делегации удастся красиво поговорить в испанском стиле. Но рыболовное танго с аргентинцами у вас не получится. Слишком уж “тяжел” партнер – Советский Союз, мировой лидер рыболовства. Для кабальеро-аргентинцев исполнять такое тонкое, чувственное танго, да ещё и на рыболовную тему, – задача непростая».

Изначально планировалось, что советскую делегацию возглавит начальник Управления внешних сношений и генеральных поставок (УВС и ГП) Минрыбхоза СССР или генеральный директор ВО «Соврыбфлот». Однако, по моему мнению, такой уровень главы делегации мог дать аргентинцам сигнал: «Советы несерьёзно относятся к межправительственному соглашению».

Для решения столь масштабной задачи требовался более высокий статус переговорщика. Это вынудило бы аргентинскую сторону также назначить представителя соответствующего уровня, что повысило бы шансы на успех. Ведь если за стол переговоров садятся высокопоставленные чиновники, они просто обязаны добиться хоть какого-то результата – иначе зачем вообще встречаться?

С этими аргументами я отправился к первому заместителю министра рыбного хозяйства СССР Николаю Павловичу Кудрявцеву, который в то время курировал внешнеэкономическую деятельность министерства.

Впервые о Николае Павловиче я услышал ещё в Мурманске, во время работы в «Севрыбе». Его имя хорошо знали в отрасли – как авторитетного и требовательного руководителя.

Начинал он в Архангельске, на рыбокомбинате, где работал главным инженером-механиком. В состав комбината тогда входили 13 рыбопромысловых траулеров, добывавших рыбу в Баренцевом море. Фактически это и был Архангельский траловый флот (АТФ) – родоначальник отечественного тралового промысла. Здесь Кудрявцев на практике постиг все тонкости рыбной отрасли.

Позже, как перспективный организатор, он был переведён на партийную работу, пройдя путь от инструктора до второго секретаря Архангельского обкома КПСС. Даже занимаясь вопросами машиностроения (включая оборонную и атомную промышленность, а также строительство космодрома Плесецк), он продолжал курировать рыбное хозяйство региона.

Рыбная отрасль Архангельской области, основу которой составляли АТФ и поморские рыболовецкие колхозы, традиционно входила в систему «Севрыбы», штаб-квартира которой находилась в Мурманске. Николай Павлович не раз бывал в заполярной столице по рыбным делам.

После окончания Мосрыбвтуза по специальности «инженер-механик» Кудрявцев, как фронтовик, мог выбрать для работы любой регион. Но его потянуло на Север – в ломоносовские, исконно русские места. Так он прикипел к Архангельской области на 28 лет.

Его трудовая деятельность на Севере была высоко оценена правительством СССР: он был удостоен четырёх орденов Трудового Красного Знамени и множества медалей.

До этого, в далёком военном августе 1941 года, второкурсник Мосрыбвтуза Николай Кудрявцев ушёл добровольцем на фронт. Прошёл войну старшим сержантом зенитного полка. Впоследствии служил в зенитно-артиллерийском дивизионе. Защищал Москву, Сталинград, освобождал Литву, Латвию. Участник боёв за Клайпеду, Кёнигсберг. Был ранен, контужен. За ратные подвиги Николай Кудрявцев награждён орденом Отечественной войны II степени, орденом Александра Невского, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией» и другими медалями. Война закончилась для Николая Кудрявцева только в августе 1945 года, поскольку он принимал участие во взятии в плен окружённой группировки немцев на Земландском полуострове – это в Латвии между Тукумсом и Бауской.

Впоследствии Кудрявцев был досрочно демобилизован для дальнейшего прохождения учёбы в Мосрыбвтузе, который он успешно окончил в 1948 году.

О войне Николай Павлович, как правило, вспоминал скупо и больше о потерянных товарищах. Там, на войне, он прошёл все её ужасы, познал человека-воина – труженика. Суровая школа войны, да простят мне такое выражение, научила Н. Кудрявцева видеть, понимать человека с первого взгляда. И он, как правило, не ошибался.

Как-то в повседневной министерской работе, при моём очередном докладе о положении дел в управлении внешних сношений, вдруг неожиданно Николай Павлович спросил: «А что представляет собой ведущий специалист такой-то?» Выслушав мою положительную характеристику этого специалиста, Николай Павлович скупо сказал, не поясняя: «Смотри, не ошибись». Последующие события подтвердили правильность сомнений Николая Павловича. Специалист, о котором мы говорили, впоследствии допустил целый ряд серьёзных нарушений, включая и этического характера. С ним пришлось расстаться, да ещё и со скандалом. Тогда я услышал и такое замечание в мой адрес от Николая Павловича: «Руково̀дить (делает ударение на первый слог) надо специалистами в управлении, а Вы мягко ими руководите (делает ударение на последний слог). Вывод делайте», – закончил он резко и перешёл к обсуждению других вопросов. Эта рекомендация-наставление первого заместителя министра запомнилась мне на всю мою трудовую жизнь.

Характерно и то, что в первое время Н.П. Кудрявцев, работая в Министерстве рыбного хозяйства заместителем министра, курирующего кадры, сам лично беседовал со всеми, кто назначался на руководящие должности в министерство. Вспоминается, принимая меня в 1977 году при назначении заместителем начальника в УВС и ГП, он, просматривая при мне моё личное дело, одобрительно сказал: “Северянин с производства, это хорошо!” и задал всего один вопрос: “Почему поздно в партию вступили?” Выслушав моё невразумительное объяснение, что в моря ходил, некогда было, Кудрявцев колко посмотрел на меня, тихонько, как мне послышалось, “хмыкнул” – “Ну, ну” – и коротко подытожил: “Работайте. Вопросы будут – заходите”. Последним советом мне пришлось впоследствии воспользоваться при решении кадровых вопросов управления. Каждый такой “поход” к Николаю Павловичу требовал сосредоточенности, краткости и обоснованности поднимаемых вопросов и, главное, предложения по их решению. При несогласии с предложением он излагал, не навязывая, свою точку зрения и, если видел сомнения у слушающего, предлагал подумать и вновь зайти. Весьма корректно и достаточно твёрдо.

Так и при обсуждении кандидатуры руководителя делегации на переговоры с аргентинской стороной, выслушав мою аргументацию, Николай Павлович прямо задал вопрос: “Ты что предлагаешь? Чтобы делегацию возглавил министр?” Отвечаю: “Да. Либо один из заместителей министра”. Кудрявцев сразу высказал сомнение, что министр (а им был в то время Владимир Михайлович Каменцев) вряд ли сможет вылететь в Аргентину – дел у него и здесь хватает. Начали обсуждать, кто же из заместителей министра может быстро войти в “аргентинскую тему” и не только возглавить делегацию, но и привести её к успеху. После получасовых обсуждений пришли к выводу, что сложно за такой короткий период кому-то из существующих заместителей войти в аргентинскую рыболовную тему.

Выдвигаю, правда робко, предложение: “А может, Вам, Николай Павлович, возглавить делегацию?” Кудрявцев в упор, пристально-испытывающе, смотрит мне прямо в глаза, как бы спрашивая: “Это серьёзно? Если да, то зачем мы полчаса обсуждаем разные кандидатуры?” Выдерживаю молча его взгляд. Вижу – правое окончание его усов (а у него были потрясающие русые кайзеровские усы) поплыло вверх. А это признак несогласия с выдвинутым предложением. Через пару секунд кончик уса плавно возвращается на своё место. А это свидетельствовало, что гроза миновала, и обладатель усов внутренне принял определённое решение. Всё это министерские специалисты, работавшие под руководством Н.П. Кудрявцева, хорошо усвоили, и “поведение усов” подсказывало им, как надо действовать. Знал ли об этом сам Н.П. Кудрявцев? Полагаю, догадывался.

“Вряд ли это предложение одобрит министр”, – прерывает молчание Николай Павлович. – “Да и если одобрит, надо ещё согласовать с нашим отделом в ЦК КПСС. А там, как известно, не очень одобрительно относятся к командировкам первых руководителей министерства за границу. Хотя мы едем по делу. Не на отдых же”, – завершает он.

Продолжаю настаивать на своём. Николай Павлович сдаётся: “Пойдём вместе к министру, ему принимать решение”. Поднимает трубку прямой связи с министром В.М. Каменцевым и говорит, что нужно зайти с Зилановым посоветоваться по аргентинским переговорам. Министр просит кратко пояснить суть вопроса. Кудрявцев отвечает: “О кандидатуре главы делегации на переговоры с аргентинцами”. В ответ слышу: “Если предложение имеется – заходите. Времени мало”.

Выслушав аргументы, Владимир Михайлович соглашается и даёт поручение согласовать вопрос с рыбным отделом ЦК КПСС, курирующим нашу отрасль. При этом добавляет, что с Ф.И. Мочаловым (зав. отделом лёгкой и пищевой промышленности ЦК КПСС, куда входило и рыбное хозяйство) он переговорит сам. При положительном отношении Мочалова, что впоследствии и произошло, это обеспечивало поддержку кандидатуры Кудрявцева Н.П. на всех последующих согласованиях.

Сложнее шло согласование директив с МИД. Дипломаты считали нереальным склонить аргентинцев к подписанию межправительственного соглашения по рыбному хозяйству. Мол, не та политическая обстановка, да и сторонников развития связей с СССР в аргентинском правительстве нет. Однако мы с правовым управлением МИД нашли формулировки, дающие право руководителю делегации Н.П. Кудрявцеву совместно с послом СССР в Буэнос-Айресе О.К. Квасовым принимать решения на месте. При этом положения соглашения не должны были давать повода трактовать их как признание СССР принадлежности Фолклендских/Мальвинских островов Аргентине.

Всё это заложили в директивы и подготовили типовой проект соглашения с правом вносить непринципиальные изменения. Жёсткие условия, но нужно было искать точки соприкосновения. В проект включили положения, учитывающие практику сотрудничества с прибрежными странами, особенно с латиноамериканскими, в частности с Перу. Успехи там были скромные, но флот работал в зоне Перу и за её пределами, а базирование судов и смена экипажей достигали значительных масштабов.

По прибытии в Буэнос-Айрес, разместившись в гостинице “Эсмеральда” (по рекомендации Генконсульства СССР), мы встретились в посольстве с временным поверенным В.И. Рожновым (посол О.К. Квасов был в отпуске). Он сообщил, что аргентинцы положительно оценили высокий уровень главы нашей делегации. Соответственно, с их стороны переговоры возглавил государственный секретарь по сельскому хозяйству, животноводству и рыболовству Министерства экономики Лусио Гарсия Реке. В состав аргентинской делегации вошли представители МИД, ВМФ, портовых администраций, рыбопромышленники и банкиры.

“Такой представительный состав, – заметил Кудрявцев, – свидетельствует о их настрое на заключение соглашения”. Однако временный поверенный Рожнов и дипломаты не разделяли этот оптимизм, считая, что аргентинцы просто соблюли паритет. По их мнению, максимум, чего можно достичь – это договорённости о будущей разработке проекта соглашения. Сейчас же они намерены лишь “прощупать почву” сотрудничества.

Выслушав это, Н.П. Кудрявцев не стал вдаваться в детали и по-военному подытожил: “Всех членов делегации прошу активно работать над выполнением директив. Они обязывают нас убедить аргентинскую сторону в необходимости соглашения, отвечающего их интересам”. На этом и разошлись.

На следующее утро за завтраком (а он проходил в ресторане гостиницы с прекрасным шведским столом, входящим в стоимость проживания) Николай Павлович спросил меня: “Не ошиблись ли мы в поставленных директивами целях? Специалисты посольства твердо считают, как ты вчера слышал, нереальным склонить аргентинцев к соглашению”.

“Да, это их мнение, – ответил я, – но они не вели конкретных переговоров с аргентинцами по рыболовству. А те, по нашей информации из Минрыбхоза, как раз заинтересованы в таком соглашении”. Меня поддержали члены делегации – представитель Минрыбхоза в Аргентине Борис Максимов и представитель Минрыбхоза в Перу Сергей Свинаренко.

Выслушав нас, Николай Павлович принял неожиданное решение: “На начальном этапе не будем передавать аргентинцам разработанный нами проект соглашения, чтобы не спугнуть их. Только убедившись, что они готовы воспринять основные идеи, начнем работать с текстом”. Это тактическое решение, как показали последующие переговоры, полностью себя оправдало.

Торжественное открытие переговоров прошло в одном из правительственных зданий Аргентины с участием СМИ. После приветственных речей глав делегаций и ухода прессы аргентинская сторона предоставила слово Н.П. Кудрявцеву с просьбой изложить видение советской стороной возможностей сотрудничества в морском рыболовстве.

Глава аргентинской делегации Лусио Г. Реке поблагодарил советских рыбаков, которые в 1982 году участвовали в поисках погибших моряков с крейсера “Генерал Бельграно”, потопленного английской подводной лодкой у Мальвинских островов во время англо-аргентинского конфликта. Он также отметил, что аргентинская сторона положительно воспринимает продолжение промысла советскими судами в 200-мильной зоне вокруг Мальвинских островов без выполнения английских требований о лицензиях. “Эти острова принадлежат Аргентине, и только Аргентина может выдавать разрешения на промысел в их водах и прилегающей 200-мильной зоне”, – безапелляционно заключил Реке, передавая слово советской делегации.

Николай Павлович, поблагодарив за приветствие и умело обойдя вопрос о Фолклендских/Мальвинских островах, спокойно и убедительно изложил основные направления сотрудничества СССР с другими странами в области рыболовства. Он привел примеры научного и коммерческого сотрудничества, использования портов для ремонта судов и смены экипажей, закупок снабжения. Упомянул возможность обучения аргентинцев в советских учебных заведениях. Привел конкретные результаты такого сотрудничества с рядом стран, включая Перу. Откровенно рассказал и о возникавших сложностях во взаимопонимании и путях их преодоления.

Такой подробный обзор привлек внимание всей аргентинской делегации. Возникли вопросы. Отвечая на них, Николай Павлович давал слово и другим членам нашей делегации, пояснив, что они лучше владеют детальной информацией по конкретным вопросам. Это еще больше расположило аргентинцев к главе нашей делегации.

Взаимная доброжелательность просто росла на глазах! На такой положительной волне прошел первый день переговоров. В ходе его ни разу не было упомянуто ни одной из сторон о возможности разработки соглашения о сотрудничестве по рыболовству.

Подытоживая в посольстве со всеми членами делегации и дипломатами этот первый день переговоров с аргентинской стороной, Николай Павлович оценил его как обнадеживающий. Опыт ведения переговоров у него был весьма приличный. Это и переговоры по рыболовству с Японией, Канадой, странами Африки и Скандинавии. К тому же Николай Павлович длительное время по решению Правительства СССР возглавлял общество дружбы “Советский Союз – Исландия”. Пользовался заслуженным авторитетом у исландцев, да и всех скандинавов.

Вечером по протоколу аргентинская сторона давала прием в честь советской делегации на загородной правительственной даче-ранчо. Обставлен он был так, чтобы блеснуть аргентинским гостеприимством, ознакомить нас с традициями жизни в прошлом крестьян-гаучо – это лошади, езда на них. И конечно, знаменитая аргентинская кухня с неизменным “асадо” – вкушением в определенной последовательности разных мясных блюд. Все эти многочисленные мясные блюда готовились здесь же при нас во дворе на гриле, в печи, на костре прямо на свежем воздухе. Да и сам прием проходил здесь же во дворе за внушительным П-образным столом. Поражала многочисленность участвующих в нем аргентинцев – не менее 40 человек. Наша делегация вместе с посольскими дипломатами насчитывала всего 9 человек. Заметил это и Николай Павлович. Обращаясь ко мне, спросил: “Как ты думаешь, что бы это значило?” Отвечаю: “Наверное, хотят посмотреть на нас – советских, удивить своим гостеприимством, мясным обилием”. Не отрицая всего этого, Николай Павлович высказал и такую свою оценку: “Потчуют себя и своих друзей нашей советской делегацией. Уверен, если прием пройдет так, что мы оправдаем их ожидания, успех на переговорах обеспечен”. И здесь даже на приеме все мысли Н. Кудрявцева были поглощены результатами переговоров.

И вот за столом после обмена приветствиями завязался непринужденный разговор о жизни и работе. Глава аргентинской делегации Лусио Реке внимательно следил, чтобы Николай Павлович попробовал все подаваемые мясные блюда. При этом он давал пояснения, как они готовятся и из какой части говядины. После очередной порции Николай Павлович “взмолился”: “Достаточно. Я уже столько съел, что за все годы войны столько не съедал!” Реке задает вопрос: “А вы что, воевали?” В ответ слышит: “Да, и всю войну прошел”. Хозяин стола просит рассказать, как было на войне и как удалось победить, выжить. Николай Павлович как-то неохотно сказал, что “…война – это страшный, изматывающий душу и тело труд. Необходимый, вынужденный. Да еще и с потерей товарищей, с которыми спали вместе в землянке, делились едой и махоркой”. Переводчик, волнуясь, переводил, тщательно подбирая слова на испанский. За столом, слушая, установилась тишина. Рассказав кратко, как и где он служил-воевал, Николай Павлович поделился, что и на войне бывают непредвиденные радости. К ним он отнес свою неожиданную встречу там же на войне со старшим братом Михаилом, тоже воевавшим. Вместе были всего полсуток. “Победили же мы, – подытожил Николай Павлович, – потому что едины были. Верили руководству страны во главе со Сталиным. Защищали и освобождали от фашистов ведь свою Родину. А выжить мне удалось – это судьба. Из ушедших нас первокурсников рыбного института добровольцами семерых моих товарищей вернулись лишь трое, и все с ранениями”. С конца стола вопрос: “А Сталина вам приходилось видеть?” “Нет”, – отвечает Николай Павлович, – “только на фотографиях и в кино. А вот с его сыном – Василием Сталиным – пришлось встретиться. Было это в Прибалтике во время войны. Его я и видел, и говорил с ним, как вас сейчас вижу и говорю”. Это было короткое обращение сержанта, хоть и старшего, но все же к генералу летного состава и к тому же сыну Сталина. И Николай Павлович и этот случай рассказал. Завершился прием к обоюдному удовлетворению сторон.

На следующий день переговоров в аргентинской делегации появились новые ее члены. Среди них выделялась молодая яркая женщина, которая заняла место по правую руку от главы делегации, что свидетельствовало о ее высоком статусе. Нам она была представлена как Руис Серрути – директор договорно-правового департамента МИД Аргентины. На это Николай Павлович одобрительно кивнул. Со своей стороны, прихожу к мысли, что это хороший признак к будущему успеху на переговорах.

После обмена благодарностями за вчерашний превосходный прием глава аргентинской делегации Л. Реке предложил продолжить обмен мнениями о возможном сотрудничестве и попросил ответить на ряд вопросов, которые возникают у правового управления МИД Аргентины. Он дал слово Руис Серрути, которая поинтересовалась основными положениями соглашений по рыболовству, заключенных Советским Союзом не только со странами Африки и Латинской Америки, но и с другими государствами – Канадой, США, Японией. “Нет ли возможности получить их тексты, пусть даже на английском языке?” – добавила Р. Серрути.

Николай Павлович дал некоторые пояснения и передал слово мне. Сидя справа от него, я шепотом спросил: “Давайте передадим наш подготовленный проект. Он у нас и на испанском языке имеется?” В ответ услышал: “Не время. Пообещайте к вечеру передать соглашения с Перу, США, Канадой и Норвегией”. Сделав дополнительные пояснения, я добавил, что соглашения с другими странами носят открытый характер в СССР и даже официально публикуются Министерством рыбного хозяйства в соответствующих сборниках, правда, на русском языке, но имеются и на английском. “В конце дня передадим вам копии соглашений с Норвегией, Перу, Канадой и США”, – пообещал я. Что впоследствии и было сделано – благо, мы всегда брали такие документы с собой в командировки.

Подытоживая второй день переговоров в кругу делегации, Николай Павлович пояснил, что разработанный нами проект соглашения следует передать только по просьбе аргентинской стороны. “Пока нет уверенности, что сможем выйти на соглашение”, – сказал он. На наши предположения, что все же близки к успеху, он парировал: “Лед тронулся, но это еще не весна. Будем терпеливо продолжать. У нас впереди еще три дня, не считая двух выходных”. Вся командировка, включая перелет, была запланирована на 7 дней.

Наступившие выходные главы делегаций решили посвятить осмыслению полученной информации. Мы же пожелали еще и самостоятельно побродать по Буэнос-Айресу. Николай Павлович предложил по желанию посетить с ним в сопровождении нашего представителя Бориса Максимова две достопримечательности: знаменитое кафе шахматистов, которое часто посещал наш соотечественник, великий гроссмейстер А. Алехин во время его матча за звание чемпиона мира с Х.Р. Капабланкой, и… магазин, где продают марки. “Он тоже достопримечательность аргентинской столицы”, – добавил Н. Кудрявцев, улыбаясь. Дело в том, что Николай Павлович был заядлым филателистом, активным членом Всесоюзного общества. Его темой были марки СССР и европейских стран.

Согласившись присоединиться к нему, я не пожалел. Он столько интересного рассказал нам и о великом Александре Алехине, и провел настоящую экскурсию в филателистическом магазине, где продавались сотни марок разных стран. О каждой марке, привлекшей его внимание, Николай Павлович, казалось, знал все: кто ее впервые выпустил, в каком количестве, в честь какого события, когда выпуск прекратился и т.д. В этом магазине он нашел одну из марок Португалии, которой не хватало в его коллекции, и загорелся желанием купить ее. Но цена была высока – около 50 долларов США, что равнялось трехдневным командировочным первого замминистра. Мы предложили купить марку для него в складчину, но он категорически отказался и даже отругал нас. Впоследствии Николай Павлович еще дважды побывал в этом магазине, все прицениваясь к вожделенной марке. Продавец в итоге сбросил цену почти вдвое, узнав, что покупатель из Советского Союза и воевал с фашистами.

На пешеходных улочках в центре Буэнос-Айреса мы послушали разные мотивы аргентинского танго – некоторые прохожие и молодежь непринужденно танцевали под эти мелодии. Отдохнувшие, обсудившие в посольстве итоги двух дней и наметившие дальнейшие шаги, мы были готовы к продолжению переговоров.

И вот в третий день переговоров наметился перелом к лучшему. Глава аргентинской делегации Л. Реке проинформировал, что они внимательно изучили все, что ранее услышали от советской стороны, включая полученные копии соглашений в области рыболовства, и готовы конкретно приступить к обсуждению отдельных направлений возможного сотрудничества. “Как на это смотрит глава советской делегации?”

Николай Павлович поддержал такое предложение и высказался за то, чтобы в узком кругу главы делегаций определили эти, как он выразился, “отдельные направления возможного сотрудничества”. Впервые обратившись к аргентинскому коллеге просто по имени – “Лусио” (что высоко ценится в испаноговорящих странах), он предложил: “Далее создадим рабочую группу, которая оформит все достигнутые договоренности письменно. А мы с вами, Лусио Реке, их одобрим”. Не дав возможности для комментариев, добавил: “С нашей стороны рабочую группу возглавит начальник УВС и ГП министерства Вячеслав Зиланов”.

Среди членов аргентинской делегации прошел шепот, обращенный к Л. Реке. Он что-то ответил своим тихо, немного подумал и принял предложение Николая Кудрявцева, сказав, что рабочую группу с аргентинской стороны возглавит директор правового департамента МИД Руис Серрути.

Все пошло в стремительном темпе. Не считаясь со временем, обе делегации, выслушав договоренности глав, оформляли все в письменном виде. Затем снова обсуждали на уровне руководителей, вносили при необходимости коррективы и шлифовали тексты на испанском и русском языках. Машинистки посольства, как и аргентинского МИДа, работали за полночь.

Я еще раз предложил Николаю Павловичу передать аргентинцам имеющийся у нас проект. Он спокойно и аргументированно ответил: “Нет, этим мы притормозим процесс достижения договоренностей. Ты же видишь, что ряд аргентинских предложений идет вразрез с нашими директивами, да и с проектом соглашения”. И это было фактом. Чего стоили требования о том, чтобы при работе наших судов в их 200-мильной зоне командование переходило к аргентинскому капитану, а наш капитан становился дублером. Или чтобы до 50% экипажа составляли аргентинские граждане, которые должны были получать не менее 350 граммов чистого мяса на человека в день (при нашей норме в 150 граммов с костями). Все эти и другие требования приходилось отвергать, предлагая компромиссные решения.

Порой мне казалось, что мы движемся в тупиковом направлении и надо заканчивать переговоры. Но Николай Павлович оптимистично подбадривал: “Терпи, ищи нужные решения”. Он и сам находил выходы из сложных ситуаций. Медленно, но верно мы продвигались к цели. Постепенно все достигнутые договоренности были сведены в единый документ из 17 статей.

После повторного согласования их приняли на пленарном заседании с участием всех членов обеих делегаций. “Что дальше?” – Николай Павлович предложил оформить их как проект межправительственного Соглашения между СССР и Аргентинской Республикой о сотрудничестве в области рыбного хозяйства.

Наступила тишина. Затем Л. Реке попросил перерыв на тридцать минут для обсуждения предложения внутри своей делегации. В перерыве он подошел к Николаю Павловичу, уточнил некоторые детали и добавил, что ему нужно проинформировать правительство и получить согласие.

Перерыв затянулся на добрых два с половиной часа. Когда делегации вновь собрались, Л. Реке приподнято сообщил, что аргентинская сторона согласна с предложением советской стороны, но подписать соглашение будет возможно только после одобрения правительством. На это уйдет не менее недели. Николай Павлович согласился с этим и в свою очередь сообщил, что нам тоже требуется правительственное одобрение проекта соглашения, на что потребуется не менее 10 дней.

Окончательное решение глав двух делегаций – Н. Кудрявцева и Л. Реке – было следующим: свести все договоренности в проект межправительственного соглашения, парафировать его руководителями рабочих групп, а после утверждения правительствами обеих сторон подписать в Буэнос-Айресе.

Дальнейшая работа над текстом и его оформлением в проект соглашения была уже делом техники. Работа шла слаженно, хотя и требовала много внимания и времени. Уложились в отведенные сутки. Надо отдать должное руководителю аргентинской рабочей группы Руис Серрути, которая весьма деловито и спокойно решала все возникающие вопросы. У меня даже сложилось ощущение взаимной рабочей симпатии.

Соглашение включало преамбулу и 19 статей, уместившихся на 12 страницах машинописного текста. Внушительный документ!

Во время завершающего переговоры приема в нашем посольстве было сказано много добрых слов с обеих сторон. Особо подчеркивалось, что проект соглашения отвечает интересам обеих стран и должен быть подписан в ближайшее время.

Так завершилось это удивительное по своему эмоциональному содержанию “аргентинское сражение” фронтовика Николая Кудрявцева. Он и здесь оказался победителем, как и в Великой Отечественной войне.

Впоследствии, когда министра В.М. Каменцева перевели на работу заместителем Председателя Правительства СССР, Николай Павлович Кудрявцев, исполняя в течение пяти месяцев обязанности министра рыбного хозяйства СССР, не раз вспоминал аргентинские переговоры как одну из памятных страниц своей работы в области международных связей. По существу, это было его очередное выигранное сражение, но уже на дипломатическом фронте.

Как временно исполняющий обязанности министра Николай Павлович продолжал работать в своем прежнем кабинете первого замминистра. Ожидалось, что его вскоре утвердят в должности министра. Однако взятый горбачевский курс на омоложение кадров опрокинул эти прогнозы. Министром рыбного хозяйства был утвержден Н.И. Котляр, ранее возглавлявший Главк “Дальрыба” – основной “рыбный цех” страны. Это решение Н.П. Кудрявцев воспринял, как и положено члену КПСС, хотя ожидалось, что министром назначат именно его…

По просьбе партийных органов, несмотря на желание уйти на заслуженный отдых, Кудрявцев продолжал работать первым замминистра вплоть до 1989 года, передавая свой опыт молодому министру Н.И. Котляру.

Выйдя на пенсию, Николай Павлович активно включился в общественную работу по отстаиванию интересов рыбной отрасли. До конца жизни он оставался приверженцем социалистического пути развития нашей страны, членом КПРФ.

Ушел из жизни Н.П. Кудрявцев в жаркое, дымное лето 5 августа 2010 года в возрасте 88 лет. Тогда горели подмосковные торфяники, и Москва часто была задымлена. Мэрия приняла решение вывезти фронтовиков за город, где прохладнее и нет дыма. Накануне этих событий я случайно встретил Николая Павловича в районе Киевского вокзала, где он проживал и прогуливался со своим четвероногим другом – пуделем. На мой вопрос, почему он не уехал, как рекомендовала мэрия, он, улыбаясь, ответил: “На фронте я артиллеристом служил, а там дым был покруче этого. Выживу и здесь”. Но… подмосковный торфяной дым забрал фронтовика Николая Павловича Кудрявцева.

Похоронен Н.П. Кудрявцев в Москве на Троекуровском кладбище. На могиле, где он покоится вместе с супругой Галиной Сергеевной – верной спутницей жизни, установлен достойный памятник. В гравировке запечатлены знаковые эпизоды его полувекового труда с надписью: “Жизнь, отданная стране и народу”. Их жизнь достойна глубокой благодарности и памяти.

Архангельский траловый флот, отдавая дань заслугам Н.П. Кудрявцева в военное время и развитии рыбного хозяйства страны в послевоенный период, назвал один из БМРТ его именем – “Николай Кудрявцев”.

Родина по достоинству оценила вклад Н.П. Кудрявцева в развитие страны. Он был награжден:

• четырьмя орденами Трудового Красного Знамени
• орденом Дружбы народов
• орденом Отечественной войны II степени
• многими медалями
• знаками “Почётный работник морского флота” и “Почётный работник рыбной промышленности”

Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР 7-го, 8-го и 9-го созывов, был делегатом XXIII и XXIV съездов КПСС.

Память о нём бережно хранят ветераны рыбной отрасли, веря, что молодое поколение примет эстафету памяти о тех, кто сохранил им жизнь. В год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне ветераны отрасли издали альбом “Помним! 1945-2025”, где достойное место занял фронтовик, патриот Отечества, один из активных руководителей рыбной отрасли Николай Павлович Кудрявцев.

09.05.2025
Вячеслав Зиланов, почетный доктор МГТУ, профессор, заслуженный работник рыбного хозяйства России, почетный гражданин Мурманской области, экс-заместитель министра рыбного хозяйства СССР